Бахмацьке коріння

  • Друк
Рейтинг користувача:  / 0
ГіршийКращий 
На численні прохання читачів продовжуємо публікацію мемуарів нашого дописувача із Запорізької області, уродженця с. Курінь, мешканця м. Бахмача Володимира Оверченка.
 
Вот уже и осень наступила. Я продолжаю свою работу над этими воспоминаниями и обещаю, что буду усердно собирать по крохам  все, что помнит мама и каждый день рассказывает мне по телефону, и правдиво изложу тебе, мой читатель.

Итак, моя мама Прилепко Екатерина  Андреевна родилась 16 сентября 1928 года, в семье Прилепко пятым ребенком, и я очень рад этому событию.

В семье на тот день были: старшие сестры Настя и Санька, братья Михаил и Сашко, и родители, как стало ясно в этом  вопросе, остановились только в 1931 году – с рождением сына Ванечки.

Память у моей мамы очень цепкая, она помнит  прошлое  с пятилетнего возраста. Наиболее ярко  помнит страшные годы голода 1931 – 1933 года, которые прошли по Украине косой голодной смерти миллионов бедных людей.

Холодная весна  1931 года не дала всходов на полях , а сухое лето выпалило травы на лугах, скотина погибать не успевала - ее забивали для еды. После вступления в колхоз у людей оставалось только посевное зерно, но оно вымокло в пашне… 
 
В те годы разрухи, голода и страха в глухой сельской забитой и загнанной в угол семье детям не радовались, а скорее считали их обузой.
Мой дед Андрей Прилепко сдал при вступлении в колхоз коня с кобылой и плуг, а корову и борону  активисты  коммуны оставили семье – чтобы не погибли …

Земли было около гектара,  но обрабатывать ее было нечем, вот и пахали буренкой. Но страшнее было полное отсутствие зерна и любого посадочного материала, даже картофель сажали очистками в надежде, что  глазки дадут поросль.

Мама заботилась о детях с одной мыслью: что дать им поесть и что сделать, чтобы они  не лезли в соседские огороды колоски красть. Картошку, когда она была, варила в бочонке и заправляла разбавленным водой молоком. Но без хлеба этой еды хватало не надолго. Работали родители в колхозе за трудодни, без оплаты, за крохи продуктов. Доходило до того, что в страхе за детей – ведь их могли просто забить за воровство – уходя в колхоз, младшеньких, Катю и годовалого Ваню, закрывали в доме,  а старших - в глубоком погребе. Ваню привязывали веревочкой к кровати, а Катя за ним присматривала. Стало Кате жалко старших сестер и братьев, она открыла форточку и выбралась наружу, упала  лицом  о землю, но поднялась и со слезами пошла к соседям в огород, нарвала колосков, вытерла ладошками зернышки, потолкла их, как могла, и опустила в кружке на веревке по трубе в погреб.

 Когда родители вернулись и открыли двери погреба, на ступеньках  сидел Сашко - бледный, остывший…молчал…. Больше такого не было...   

В нашем 2006-м  году политики много разного говорят о голодоморе  1933 года, но я знаю  точно - моя мама Катя пережила это  и  все испытала на себе.

Летом Миша начал работать в колхозе “Прапор Коммуны” пастушком при колхозном стаде коров. Вот и случилось, что эти коровы забрели в земли другого колхоза – ведь пастуху 10 лет, заснул он на зорьке под кустиком.

Есть на селе такая работа – объездчик. Это даже и не работа, а скорее образ жизни взрослых мужиков, сидящих на лошади  и не имеющих жалости. Вот и согнал этот объездчик стадо  на двор уже своего колхоза  и устроили коллективное судилище над виноватым ребенком. На этом собрании  отца и мать  лишили всех заработанных трудодней, но их корову забирать не стали, ведь было ясно, что без этой буренки семья просто погибнет. Андрей Прилепко пошел за помощью к председателю этого колхоза – ведь родной брат все-таки. Но тот  просто прогнал его. До самой Великой Отечественной войны два брата больше не встречались и не знались.

Сосед, Хильчевский Иван Сильвестрович, жил зажиточно  - у него было поменьше детворы. Именно он и посоветовал Андрею устроиться на железную дорогу. Там  и денег платят побольше и работа посменная. А Наталье,  которую смолоду любил за ее красоту, сказал:  «Иди работать в сельские ясли поварихой и младших деток с собой туда заберешь».

Так и сделали.

Маленькой Кате в ясельках очень понравилось, ей выдали сменную форму – ситцевое платье  и сандалии. Заведующая, полячка Галина, была очень доброй к детям, ее муж был директором школы, ясельки занимали большой  и светлый дом с деревянными полами. Потом уже Катя узнала, что это дом раскулаченного и выселенного в Сибирь богатого мужика .

Сестра Санька устроилась  работать в колхоз. Она кормила свиней на свинарнике –  ночью начинала варить в бочке картошку, потом толкла тяжелой толкушкой.

Старшей дочери Насте повезло больше – она устроилась на фабрику в городе( возле современного  птицекомбината).  Отцу тоже нашлось место - Андрей стал работать   на фабрике, в машинном отделении.

В 1935 году Катя пошла в 1-й класс Бахмачской сельской  школы. Дома ей давали 20 или 40 копеек на обед, и во время перемены она летела с детворой в буфет на давку из-за пирожка или конфет, с красивым названием «лампасе».

На Новый Год в школе был карнавал и отец повел своих детей на праздник, где Катя первый раз увидела наряженную елку,  Деда Мороза,  услышала музыку из граммофона. Потом детей повели в столовую на праздничный обед, подавали вермишель  с тушенкой, а в конце вечера вручали подарки со сладостями.  Это был самый большой праздник  за ее короткую жизнь.

Училась Катя по программе 10-летней школы, получала оценки «добре» и «відмінно», а иногда и «посереднє». Ей очень хотелось после окончания школы выучиться на врача, а пока в детских играх она была доктором и лечила котов,  собак и подружек.

Братья Михаил и Саша тоже учились в этой школе, что добавляло Кате уверенности. Успехи в учебе у Михаила были не очень хорошими: он плохо читал, память была слабенькой, и отец за это его строго наказывал. Он ставил его на колени на горох и давал в руки тяжелую кочергу вместо ручки ( ОХ, ЗРЯ ЭТО ДЕЛАЛ МОЙ ДЕД!)  

Зато все жалели Михаила и любили: он был очень добрым, своими детскими  руками сшил всей семье сапоги и туфли из кожи.

Сашко рос белобрысым подвижным хлопцем,  отлично учился, преуспевал в математике, им  гордились учителя школы. На Новый Год он был Дед Морозом, на школьных вечерах – ведущим. Когда у Кати что-то в учебе не получалось, она лезла  к брату на печку, где он любил читать книги, и просила: «Реши мне…» На что слышала:  «А сапоги что стоят у дверей, чистые?» После того, как убеждался в блеске сапог, диктовал решение любой задачи  под запись,  начисто и без ошибок.

К нему тянулись сверстники, а директор школы говорил отцу, что у него  большое будущее. Летом Михаил работал в колхозе конюхом, ему нравились эти большие  и добрые  животные, любил он и домашнюю корову: чистил ее, кормил и даже доил.

Так прошло несколько лет. В колхозе в 1935 году уже платили деньги и жизнь потихоньку налаживалась. А хорошие урожаи 1939-40 года позволили давать колхозникам зерно. Санька привезла домой несколько центнеров зерна.

Решили построить новый дом,  старая хатка не вмещала подросших и подвижных ребятишек.  Андрей поехал на Брянщину и привез строительный лес, наняли пильщиков и плотников на кладку дома.  Кормили мастеров хорошо – так положено, и Наталья до поздней ночи простаивала над кастрюлями. Сами жили временно в сарае, спали прямо на земле, на соломе. К осени  1939 года заселились в новый дом, пока без деревянного пола - с «доливкой», но теплый и уютный, с большой русской печью и полом для сна. Андрей перешел работать на железную дорогу.

Как-то  пришел с работы, и говорит:  «Скоро будет война …в вагонах техника и гудят в небе самолеты».

(Продолжение следует)

В.Оверченко