Он воевал

  • Друк
Рейтинг користувача:  / 0
ГіршийКращий 

Афган-Афган, Афган-Афган...

Ты - горе тысяч матерей, -

Одни рыдали у мечетей,

Другие – возле алтарей.

В вагонном пассажирском депо ныне работают семь воинов-афганцев. Есть среди них кавалеры боевых орденов, есть получившие ранения, Виталий Николаевич Романенко – ни среди первых, ни среди вторых. Но всю свою воинскую службу, за вычетом «учебки», провёл там, в жарких горах и  песках Афганистана…

Родился в селе с поэтическим названием Ивангород, ещё подростком родители переехали в наш район, осели в Курени. Городскому пареньку интересны река и лес, его удивляют бескрайние сельские нивы, а деревенского, наоборот, влекут техника, завод, городской быт. Витя мечтал стать станочником. Случилось это после экскурсии на предприятие, где он увидел серебрящийся метал, остающийся после работающего резца. Вот тогда и родилась эта мечта. После школы отправился в профтехучилище при заводе «Химмаш». Выучился на фрезеровщика и даже успел поработать пару месяцев в механическом цеху. Вскорости завтрашнему призывнику напомнил о себе военкомат, направив на курсы военных водителей. Обучался этой профессии в Бахмачской Образцовой автомобильной школе имени Героя Советского Союза Николая Кадуна. Дисциплина была армейская, курсантам, правду говоря,  это не очень нравилось. Но потом  сколько раз вспоминали добрым словом своих старших наставников, кто воспитывал из ребят будущих защитников Отечества, что так помогало особенно на первых порах службы. Вспоминает и сегодня своего преподавателя Михаила Андреевича Богуславского, мастера вождения Ивана Слухая. А какой заряд патриотических чувств породили в душах молодёжи встречи с ветеранами Великой Отечественной, сам Герой Советского Союза Павел Васильевич Яценко отправлялся с курсантами в стокилометровый автомобильный марш местами боевой славы. А сколько других орденоносцев доносили ребятам правду о той войне.

 

Думал ли, гадал Виталий, что и ему совсем скоро суждено понюхать пороха, придётся смотреть смерти в глаза…

 - Призвали в армию в мае 1980-го,  а уже в конце августа сошел из самолёта на аэродром в Кабуле. Первое впечатление, что все вокруг вот-вот расплавится. Потом была непродолжительная поездка в предместье афганской столицы в расположение воинской части, которую острословы нарекли «Тёплым станом». Когда спрыгнул  с кузова КамАЗа, получил второе впечатление. Сапоги провалились в пылищу, которая наполнила голенищи и казалась цементом.

Служил в автобате, потом перевели в особый отдел, но по сути в руках оставалась та же баранка, только будни стали опасней. Запомнил первую смерть, сам был за рулём, вёз ребят-стройбатовцев. На одном из поворотов гул двигателя заглушили возгласы в кузове под тентом. Выскочил почти на ходу, предстала мрачная картина – весь брезент был как решето. Многих бойцов ранило, а один парень с Украины, только и запомнил его имя – Данило, получил разрывную пулю. Она не оставила бойцу никаких шансов. Потом гибли другие ребята, но та первая увиденная смерть не стирается  в памяти уже три десятка лет.

Обычные афганцы – добрый народ. Сколько бывало, поприветствуешь: «Здравствуй, бача!» - а в ответ тебе машут рукой, дают знак остановиться. Вынесет старик арбуз или дыню, а то ведро абрикос. « Бакшиш, бакшиш»,- что по нашему - гостинец. Мы тоже старались не оставаться в долгу. Что у солдата может быть – тушенка, сгущенное молоко. Последнее – самое желанное лакомство местной детворы. Я и сам очень обрадовался, увидев впервые банку со знакомой расцветкой. До этого этот сладкий продукт поступал в двухлитровой таре, а как-то получили привычную для нас расфасовку. Читаю и глазам своим не верю: «Бахмачский молочноконсервный комбинат». Это было как привет с родной сторонки. Вспоминаю, а глаза и сейчас влажнеют. В полной мере это поймет тот, кто прошёл ту войну.

Здесь встретишь знакомого, улыбнешься, поздороваешься, может словом перекинешься. А там! Да что знакомого, земляка заприметишь, готов и обнять, и расцеловать, и слушать бесконечно…Так встретились с Николаем Ничогой, с Юрием Савосиным. Отыскать за тридевять земель земляка, да ещё в таком пекле, это почти тоже, что встретить брата. Знал, что служил где-то рядом одноклассник и школьный приятель Ванюша Яковенко, так хотелось встретиться, так хотелось. Наверное кто-то на небесах расслышал моё желание и вот много лет мы трудимся в одном коллективе. Всегда рядом.

У афганцев не все так, как у остальных людей. Привычный третий тост в нашем кругу звучит совсем по-иному, поднимаем бокалы за тех ребят, которые вернулись на родную землю на борту «Чёрного тюльпана».  А сколько их осталось на чужбине – одни доселе в плену, других разметало взрывом в прах. Что удалось собрать после боя, то и отправили родным на Родину. И мог быть под цинком только солдатский сапог…

Война обожгла юность, заставила вмиг повзрослеть минимум вдвое, перевернула всё в жизни. Мы возвращались с Афгана совсем иными. Вот пример, как я тянулся к металлу, избрал соответственно профессию. А возвратился совсем с другими пристрастиями. Сначала работал в Киеве, туда соблазнил уехать приятель-сослуживец. Потом встретил будущую жену, не хотелось долгих расставаний, подыскал занятие  на месте.  Работал «водилой» в «Сельхозхимии». И вот устроился в депо. Казалось бы, сам Бог велел идти в станочники, но не лежала моя душа к металлу. И поймал себя на мысли, что каждая железка напоминает мне то автомат, то мину, то гранату. Захотелось чего-то иного, и стал столяром. На предприятии уже три десятка лет. Был и бригадиром и даже мастером, теперь снова в рядовых столярах. Несколько лет назад стал замечать усталость, но не в теле, не в мышцах, как бывало раньше. Изматывались нервы. Решил  уйти от бригадирства, и от должности мастера, заняться делом поспокойнее. Думаю, это тоже отпечаток той войны. Припоминаю случай. Захотелось мне вздремнуть, а отец смотрел передачу о буднях границы. С экрана и прозвучала команда: «Застава, в ружьё». Вскочил я, как ужаленный, слетел с крыльца во двор, чуть не сбив с ног испуганную мать. У неё на плече и проснулся окончательно. Она плакала втихомолку, а я ещё долго отходил от потрясения и неловкости перед близкими.  Ни с кем не делился этим, а как-то зашел разговор между бывшими интернационалистами. Один рассказал, что несколько лет вскакивал среди ночи с отчаянными криками: «Духи, духи…», хватал в руки, что попало от веника до кочерги, вскидывал как «калах». Очумевшие от такой картины родственники приходили в себя дольше, чем он сам. Ещё один прогуливался с девушкой, почему-то ниже обычного пролетал самолет, и наш ухажер, наделённый горьким опытом той войны, тут же распластался в своём выходном костюме на пыльной дороге.

Вот тогда окончательно осознал, что война ранила не только наши тела, она терзала наши души.

Афганистан снится всё реже. Но когда и возвращаюсь во сне ту раскаленную солнцем и войной страну, то чаще вижу знойную дорогу на Джелалабад или Баграм. Сниться засада, пулеметная стрельба и разрывы мин. Нужно прибавить газу, но всегда что-то случается к коробкой передач, отказывает рулевая колонка или не заладится ещё что-то. Просыпаюсь в холодном поту. Даже не пытаюсь заснуть снова. Теперь вспоминаю уже реальные события, взрыв фугаса и беспамятство. Очнулся от звона в голове и ушах. Самого же может где-то царапнуло, многих ребят ранило. Отделался контузией. Было это 30 лет назад. А теперь, чтобы успокоиться, подхожу неслышно к постелям сына, потом дочери. Дети – самое дорогое в жизни каждого отца. Не дай Бог пережить им то,  что выпало нам, афганцам.

    Борис  Бобрышев