...Первым призвали Михайла - и убили первым. Произошло это через месяц после призыва, когда неопытных ребят бросили против войск немцев, прошедших Европу и пол - России. Погиб он под Коростенем. Через много лет, в день смерти его матери, а моей бабушки, Прилепко Наталии, почтальон принес письмо от следопытов города Коростень. Дети писали, что знают, где похоронен ее погибший  сын, они ухаживают за могилкой и там всегда  свежие цветы. Моя мама прочитала и  положила это письмо  в гроб моей бабушки – пусть она знает, где ее сын Михаил.

А тогда, в 1943-м, похоронка на Михайла пришла ровно через неделю после призыва в армию его младшего брата Сашка. Так что поминали старшего брата за столами, где только были проводы его брата.

Из села призвали в армию полсотни ребят, а вернулись домой единицы. И убивал их не только вражеский огонь, а  обыкновенный рабский труд на лесоповале в родной стране СССР, в районе Комсомольска-на-Амуре.  Катя получила от Сашка письмо, (его передал сосед – дежурный по вокзалу станции Бахмач- Киевский),  в нем она прочитала, что их отправят в ближайшее время, что  кормят  плохо, и просил передать ему что-то из еды в дальнюю дорогу на Комсомольск. Отец как раз заколол поросеночка и дома собрали Сашку торбу, сложили в самодельный рюкзак.  Катя надела  на плечи этот рюкзак, и они с подружкой Ольгой пошли на вокзал встречать поезд. Под вагонами товарных составов через бесчисленные стрелки, сбивая коленки, лезли девочки к заветному составу. Двери в вагонах были закрыты и солдат из них не выпускали, девочки бегали вдоль состава и кричали имена своих братьев : «Прилепко !  Сашко ! Де ты?»

И вот долгожданное: «Катя !  Я тут!»

 

Саша  вылез из забитого вагона в окно, спрыгнул на землю, весь в соломе, голодный и немытый. Первое, что спросил брат: «Что ты принесла?» Катя сорвала с плечей котомку и тут же у вагона на земле кормила братика, он глотал, не жуя, и спрашивал: « А как батько и мама?» Пронеслось ,,По вагонам!» Как во сне, Катя пихала  брату за пазуху  то, что он не доел, а остальное бросили в мешке в вагон. Там сотня голодных подростков в момент все это съела. На ходу забрался Сашко в вагон, и донеслось только: «Катя, пиши мне!»

Больше в этой жизни  они не виделись. Была осень 1944 года.

Потом Катя получила от  Сашка письмо, в котором он писал, что работают много и тяжело,  а кормят плохо, он уже лежал в больнице, а теперь поправляется, и его переводят в  оздоровительный батальон. Теперь он уже повзрослел и начал курить, от сигарет не так хочется кушать. И если можно, просил выслать посылку, а если нечего выслать, то он и семечкам будет  рад.

Следующее письмо было написано не его рукой, писал его друг и земляк Василь Грапов, что Саша в больнице умер у него на руках. Василь принес ему кусочек хлеба, но было поздно…..

Юность Кати Прилепко

Как говорит сейчас моя мама, у нее юности не было, а  если и была, то такая короткая, что это не период жизни, а просто события в ней….  

На мой вопрос о юности  мама  рассказала о дне освобождения г. Бахмача.

Был сентябрь 1943 года.

В ночь с 5 на 6 сентября фашисты оставили Бахмачский  район  и без боя отступили на несколько километров к городу Конотопу. Они готовились к контрудару по советским войскам. В первый день свободы население дружно потянулось к территории 126 воинской базы к разбомбленным складам продовольствия. База  размещалась на окраине города , ближе к селу Тиница. Народ искал в остатках складов банки с тушенкой, рыбой, крупу.

Катя ходила туда с двумя подружками, Надей и Шурой, и вот на обратном пути в лесочке у села Курень их остановил надоевший за два года окрик « Хальт!» Немецких солдат было много, все грязные, голодные и злые:  « Где русиш зольдат ?» Девочки ответили, что не знают и не видели никого в лесу. Немцы их  отпустили, так как сами боялись шума. Прошли только метров 30 и встретили советских солдат. Колонны шли параллельно и готовились к бою. На гнедом коне подскакал офицер и сказал, что сейчас здесь будет артобстрел. Солдаты кинулись к бомбоубежищу, девушки тоже хотели там укрыться, но им не хватило места, и они были вынуждены бежать домой в своё село. Над лесом летал самолет-разведчик со свастикой на борту. Катя побежала через поле в сторону куреньских болот и торфяников. Казалось, что совсем рядом Пограничная, железная дорога и водокачка, где работает отец. А ведь до дома  было не менее 10-12 километров! Земля гудела от взрывов, снаряды, казалось, летели сотнями в одном ряду, уши заложило так, что даже дышала она открытым ртом. И ни одной секунды не стояла на месте, все время бежала вперед, назад, через кусты. Думала спрятаться в пирамидах торфа, но поняла, что не от кого прятаться – вокруг одни снаряды и мины. Потом все на минуту  стихло  и артобстрел  сменили самолеты. Воздух наполнился свистом пуль и воем падающих бомб, небо украсили трассы пулеметных очередей  и  клубы земли от взрывов. Страх разрывал Катину голову, все внутри ее сжалось в комок и стремительно падало в бездну.  Пикирующие самолеты  в атаку заходили  парами  и  черные точки бомб сыпались вроде прямо на нее. Катя летела через болото, как на крыльях, последние километры, через поле у села, она бежала уже по инерции – самолеты улетели. И вот наконец  родной двор.

На вечер бой разгорелся с новой силой. Советские войска подтянули  артиллерию и «катюши». В селе никто не знал, что это такое  (вообще, ракетные снаряды  были засекречены даже в армии), но слухи об этом оружии были и Катя гордилась, что они названы ее именем. Со страшным воем сплошным потоком неслись в небе огненные стрелы и после них горело все, даже земля. Последние силы немцев были сосредоточены в районе Курени и в сторону Голинки.  После залпов «катюш» немцы уже не сопротивлялись и отступили.

К освобождению Бахмача от фашистских оккупантов  Катя Прилепко  была 15-летней  красивой, черноволосой и черноглазой,  девушкой. Поскольку школа открылась в селе Бахмач только в 1934 году,  моя мама успела окончить лишь 4 класса. Учиться дальше не позволили ей и миллионам детей на Украине госпожа РАЗРУХА и господин последующий ГОЛОД.

И вот с сентября по декабрь 1944 года  моя мама  уже работала  в продпункте  на Киевском вокзале. Работа как раз для девочек – носить мешки с зерном и мукой или перебирать картошку. Господи, только Ты мог дать силы хрупкой девчушке на этот дикий труд в вагонах и амбарах!

А как хотелось молодой девушке  одеться красиво и выглядеть на вечеринке не хуже подруг. Но не было нарядов и приходилось идти на вечеринки, намотав на ноги бинтовые носочки,  на настоящие  не находилось денег, они стоили не менее 3 буханок хлеба. Были и полегче работки – маму перевели на хлебозавод сначала чистить формы  для выпечки хлеба, потом хлеборезом. Хлеб и мука  направлялись прямо на фронт, который был совсем  недалеко, за Киевом. К Рождеству  мама сильно  заболела  менингитом  - ведь ходила на работу  в осеннем пальтишке и застудила голову.

А потом Кате повезло - она перешла  на работу в городскую типографию  учеником наборщика. Там у нее появилась наставница  - Раиса Михайловна Яковенко, которая была  редактором  газеты (а ее муж оказался потом другом моего отца, их сын - моим другом). Выше стала зарплата,  и мама буквально вздохнула от бедности и тяжелого труда. Здесь был  интересный,  молодой коллектив.  Все мечтали о лучшей жизни и старались в работе. Правда, идти от дома до типографии  не менее 7 километров, но молодость этого не замечает...