Школьные каникулы 1941 года. Ребят привлекают к уборке коксогиза (пуха с цветов) для производства резины и камер для военных машин. Катин класс собирал пушок в поле возле вокзала Киевский  Бахмачского железнодорожного узла.

Был летний ясный и солнечный день, вдруг налетели черные самолеты, небо разорвал вой падающих бомб. На вокзале  было много гражданских и военных - люди бежали, бесцельно и хаотично  метались в разные стороны. Школьники кинулись к ближайшим канавам  и скрылись от свистящих осколков, потом стайкой порхнули в ближайший лесок возле котлована - озерка . Но убежище оказалось ненадежным, самолеты заходили для бомбежки со всех сторон, и Катя с одноклассниками  на одном дыхании пролетела пшеничное  поле и вскоре, задыхаясь, рассказывала  домашним страшные  новости. Пришла и Настя – она бежала с фабрики через торфяник  Куреньского болота и чуть не утонула, но ее спас военный. Она рассказала, что на станции разбомбили 13 путей и сгорело несколько составов с беженцами и военными. Пережив первый шок от услышанного и увиденного, народ дружно потянулся на разбомбленный вокзал собирать все, что представляло какой-то интерес. Сначала разобрали продукты  у развалин магазина, потом на путях собрали остатки  того,  что раньше было железнодорожными составами и их частями. Санька принесла на плечах целый мешок муки! Катя тоже ходила, но ей повезло меньше - она принесла полмешка белых пуговиц и сверток кусков желтого мыла. Мама сказала: «Положи в сарайчик, потом сгодится». 

 

 

По ночам в небе не стихал гул самолетов, воинские части шли через Бахмач на фронт. В селе появилось много военных и Андрей Прилепко позвал минеров, чтобы они обезвредили громадную бомбу, которая при ночной бомбежке врезалась в корни старого  толстого вяза на их огороде. Минеры очень удивлялись, как такая громадина не взорвалась. Катина мама показала им те куски «мыла», которые  принесла дочь,  они лежали в мешке в сарае. Минеры были поражены  - перед ними был настоящий тол. При взрыве  разнесло  бы   всю улицу.

Началась мобилизация. В селе Бахмач- 1 был организован сборный пункт для военнообязанных, потому что военкомат в городе был разбомблен.  Мужчин собрали возле сельсовета.

Катя с подружкой пасла недалеко стадо  оставшихся коров  и видела, как колонну мужчин повели на погрузку к железной дороге по сельскому шляху, а по сторонам  стояли их семьи,  осиротевшие сразу и навсегда.

В хозяйстве колхозов эвакуация проходила быстро и незаметно для глаз – сразу собрали скот и перегнали его дальше на восток, потом вывезли трактора и комбайны. Сельские жители, у которых в России были родственники, собирали в дорогу самое необходимое, днями и ночами ждали на вокзале  железнодорожный состав на восток. В полях стояла неубранная пшеница и рожь и колхозники шли косить,  собирать  и  молотить зерно.

В начале сентября немецкие самолеты усиленно бомбили Бахмачскую нефтебазу,  до рассвета зарево от пожара занимало полнеба. Взрывы было слышно на десятки километров, куски металла от цистерн летели на сотни метров и их находили даже возле Курени.

6 сентября 1941 года, к вечеру,  на село Бахмач  налетели немецкие бомбардировщики. Бомбили так, будто это был узел обороны крупного масштаба, хотя  сопротивления  крестьян не было. Всего за эту ночь полностью сгорело 17 дворов. Новый дом Андрея  Прилепко не пострадал, но загорелись  вязанки конопли возле стен, и все стали заливать водой горящие снопы. Меньших детей Андрей отправил в убежище, которое вырыл в земле в саду,  а старшие  подавали воду в ведрах. Потом вся семья в страхе покинула свой двор и укрылась в поле на окраине села в стоге сена, там их и застала ночь. Бомбежка продолжалась до поздней ночи.  С рассветом вернулись домой. Следующую ночь снова провели в убежище на огороде, а поутру услышали гортанную чужую речь, треск моторов мотоциклов и лай собак. Катин папа вышел во двор, послушал, выглянул за забор  и тихо сказал: «Немцы пришли». 

Так вошли фашисты в родное село, в дом  и в жизнь маленькой Кати и ее семьи.

Части, захватившие село, долго в нем не задержались, фронт двигался на восток.

Эти первые дни в оккупации Катя запомнила на всю свою жизнь.

Солдаты заходили в любой двор и требовали:  «Матка, дай яйца,  курку, молоко, хлеб и водка». У соседа они забрали корову и повели в маслобойню, которая была в конце улицы и представляла собой темный амбар без окон и дверей. Уже темнело, но Кате было крайне любопытно, что же будет дальше. Через заборы, по кустам пробралась она к самому зданию. То, что она увидела, было ясно как день – солдаты пытались доить корову, но у них не получалось. Веточка треснула под детской ногой – и немцы заметили Катю, поставили посреди сарая.  Катя, как могла, громко и внятно пыталась им объяснить, почему она здесь и еще что-то, но они ее не слушали, а показали на пустое ведро и корову. Катя присела  к буренке и выдоила ее. Солдаты подали ей веревку с шеи коровы и показали на дверь. Кормилицу вернули  тетке Александре, а дома Катя рассказала о своем приключении. Она сказала, что немцы такие же люди, как и мы, только… «они глухие».

Во дворе Прилепко развернули две кухни: с ведрами, бочками, поварами. Солдаты занялись заготовкой дров и сбором продуктов. Благо,  было где брать - пошли они по дворам крестьян. В колхозном курятнике забрали оставшихся несушек, нашли пасеку, собирали мед и вместе с рамками  вывозили в бочках. Даже пчелы только вились роем вокруг и почему-то не жалили этих нелюдей.

Сельские жители, тоже не лыком шитые, при малейшей возможности несли домой продукты и все, что считали полезным в это страшное время. Катина сестра Санька принесла две рамки с медом, чем обрадовала младших детей.

Новые хозяева – 8 солдат вермахта - выгнали семью из дома, поэтому ютились Прилепки в сарае. В дом их впускали только убирать и готовить еду.

Катя сделала еще один вывод о Германии – там стены мелом не белят и не знают об этом ничего. Этому открытию помог один из солдат: он в первый день  жизни в крестьянской избе измазал свою форму мелом.  Катя имела неосторожность сказать ему: «Измазался, как чертяка». Немец долго  повторял незнакомое слово, стараясь его запомнить, а наутро позвал Катю,  вывалил ей кучу грязных платков и перчаток и велел: «Чертяка, арбайтен!» Несколько дней Катя стирала и гладила – потом солдат дал ей за работу  пару буханок хлеба и мясные консервы.   

 

После отправки отдохнувших фронтовиков дальше на передовую, в село вошли «тыловики». Эти отличались не только цветом формы, но более практичным отношением к  жителям села. В селе появился староста, полицаи, жандармы. Начали с изъятия у крестьян зерна и скотины. Ходили по дворам  2 жандарма, 2 полицая и урядник со значком на рукаве.  Опять люди, пряча глаза от бессилия и страха, отдавали все, что требовали новые хозяева. Правда, последнего куска хлеба они не брали,  и в семье Прилепко, где было 9 человек, не тронули корову и зерно...